Глава 12
Мне всегда нравилась гонка на выносливость “Suzuka Eight Hours Race”. Ещё будучи ребёнком она привлекла моё внимание. Я любил всё, что было связано с Японией. Мне нравились японские гонщики, их шлемы, их гоночные костюмы, и, конечно же, байки.
Кроме того Сузука – легендарный трек, а “Suzuka 8 Hours” – легендарная гонка. Поэтому, когда я участвовал за Априлию, я упрашивал команду заявить о моём участии в гонке.
Я поговорил с Джэном Уайтвином: "Пожалуйста, Джэн, давайте соберем команду и поедем в гонке Сузука"- просил я снова и снова, пытаясь убедить его. Но он не хотел даже слушать и твёрдо стоял на своём.
"Послушай, если наш байк появиться в списке участников, то он не проедет и 8 минут!" – сказал он, поставив точку в нашем разговоре. Этого было достаточно, чтобы убедить меня, что лучше нам остаться дома и не рыпаться.
Я не поднимал этот вопрос в течение нескольких лет до тех пор, пока я не решил перейти в 500сс. Я спросил у инженеров Хонды, буду ли я участвовать в восьмичасовой гонке. Они не ожидали от меня такого, но в тоже время были в восторге от моей инициативы. Их глаза загорелись. Никто из опытных пилотов не хотел участвовать в этой гонке, а тут пришёл молодой паренёк и сам предложил свою кандидатуру. Как же тут Хонде не радоваться! И они вписали меня в список участников на 2000 и 2001 год.
И только со временем я узнал, как же физически тяжело гоняться на протяжении всех восьми часов. Но ещё до того, как я попробовал себя в этой гонке, я был очень рад, что мне предоставили такую возможность.
Когда я впервые ехал на гонку “Suzuka”, мои друзья и я восприняли поездку как новое приключение. Мне тогда был 21 год и я отправился в поездку с Уччио, Альби, Габбиа и моим физиотерапевтом Марко Монтанари (Marco Montanari).
Все восемь дней мы были в экстазе. Всё началось со смеха и обычным оптимистическим настроем, а закончилось самой огромной пьянкой. Я не очень помню тот день. И во всём я виню японских гонщиков и конечно же себя.
Тесты проходили достаточно хорошо. Мне понравился VTR1000. Он ехал туда, куда я хотел поехать, и делал всё, что я у него "просил". Моим напарником тогда стал Колин Эдвардс.
Когда я отправился в Японию, я прозвал себя хозяином страны восходящего солнца. Во мне не говорило высокомерие, не поймите меня неправильно. Дело в том, что я собирался поехать в Японию ещё в 1996 году, и сейчас я чувствовал, что хорошо знаю Японию и из меня получился хороший гид.
Моей первой задачей было объяснить, почему японцы так сильно отличаются от итальянцев. Например: я хотел доказать насколько они любезны, добры и вежливы. Чтобы это доказать мне пришлось поставить над ними несколько экспериментов. Так я бесконечно беспокоил обслуживающий персонал отеля и подстрекал других заниматься этим же. Суть заключалась в том, что неважно как плохо мы себя ведём, к нам они всегда будут хорошо относиться.
"Просто улыбнись и всё пойдёт как по маслу" – посоветовал я друзьям. Они быстро учились. Они приветствовали буквально каждого, улыбались и делали всё что их душе было угодно в течение пяти дней. Все впятером мы жили в одном отеле, ели, спали, купались, в бассейне, и ни за что не платили ни копейки. Нам ни капли не было стыдно, и мы пользовались их добротой в своих интересах. Мы спускались в буфет и вели себя грубо на столько, на сколько это было возможно. Мы влезали вне очереди, брали еду какую хотели, седели там где нам нравилось, и вели себя невежливо. И конечно же мы всегда уходили не заплатив и наведя беспорядок в заведении. Для нас это был всего лишь эксперимент. На самом деле мы негрубые, мы просто хотели увидеть как далеко мы должны зайти перед тем, как японцы выгонят нас или надерут нам пятую точку. Но ничего подобного не произошло. Они знали, что мы гости Хонды и поэтому просто наблюдали за нашими выходками, закрывая на всё глаза.
Ещё один эксперимент мы провели по дороге на трек. Мы должны были проезжать КПП, где необходимо предъявить паспорта. Однако я никогда не предъявлял его, так как у меня его не было на руках. А не брал я его, так как у меня его никогда не спрашивали. Но всё это было частью моего плана. Нас было семеро в небольшой машине, взятой напрокат. Мы увеличивали число оборотов двигателя специально, чтобы позлить окружающих. Когда мы подъехали к КПП, мы остановились как будто для того, чтобы показать наши паспорта, но вместо этого мы резко уехали, выкрикивая различные оскорбления. Но даже после этого за нами никто не поехал и не пытался догнать. Удивительные люди эти японцы!!!
Нам было очень весело пользоваться добротой и вежливостью этих людей. Они были слишком уж вежливы, что меня временами раздражали. Они просто продолжали сидеть сложа руки. Они даже ни на что не реагируют. Они просто не знают как им реагировать, так как никогда не сталкивались с такими психами как мы.
Ещё одним времяпрепровождением была кража. Мы крали различную мелочёвку в магазинах неподалёку от трассы. Мы воровали только безделушки: стикеры, игрушечные машинки - обычную дешёвку, ничего дорогостоящего. Но и кража тоже была частью эксперимента. Понимаете, в Японии нет такой вещи как кража. Просто у них никто ничего не воруют. Горожане даже не закрывают двери своих квартир и машин. Они даже не могли подумать, что кто-то может что-то у них украсть.
Мы действительно хотели проверить на сколько они терпеливы, узнать до каких пор они могут всё это терпеть. В конце концов нам всё это надоело и мы решили ужесточить наши действия. На этот раз мы подошли к кассе, сложили в пакет все нужные нам вещи у всех на глазах и ушли. На нас просто молча смотрели. Для нас вся эта сцена была непонятной и дикой. Так же ведь нельзя! Нельзя ни на что не реагировать. В итоге мы вернули часть украденных вещей, а за другую часть мы заплатили.
Со временем мы осознали, что зашли слишком далеко. Это случилось в 2001 году. Будучи суеверным, я воспринял всё происходящее как знак, ведь я ни разу не выигрывал гонку на японской земле: ни в классе 125сс, ни в 250сс, ни в 500сс. Естественно восьмичасовая гонка “Suzuka” тоже оставалась непокорённой.
"Давайте будем вести себя нормально" – сказали мы себе. "При всём нашем уважении к Японии давайте перестанем быть итальянцами".
Что мы и сделали. В 2001 году мы ничего не крали. И я выиграл как японскую гонку в MotoGP, так и на “Suzuka 8 Hours”. Таким образом мы положили конец нашим экспериментам.
Восьмичасовая гонка “Suzuka” невероятно тяжёлая. Дело в том, что для гонщика, участвующего в чемпионате мира дополнительная восьмичасовая утомительная гонка, среди и без того насыщенного графика. является некой обузой. Прежде всего тебе необходимо прилететь в Японию, а полёт, как известно, очень долгий и утомительный. Во-вторых: перед самой гонкой необходимо провести как минимум два тестовых заезда в июне и в июле (сама же гонка проходит в августе). Ну а в-третьих: никто не хочет гоняться в августе, так как август – небольшие летние каникулы между гонками. Но в 2000 году я хотел всё это опробовать на собственной шкуре.
Гонка на выносливость полностью отличается от всех других европейских серий. В этой гонке совсем другая организация и система. В команде участвуют два гонщика, каждый откатывает по 4 часа. За один час ты проделываешь около 27 кругов. А в августе в Японии почти также невыносимо жарко, как и в Малайзии.
Хонда на столько серьезно относится к этой гонке, что она даже арендует на территории трека отдельную секцию для тестов.
Должен сказать, что территория трассы Сузука сама по себе является неким городком. Там есть всё: и отели, и рестораны, и магазины, и даже развлекательный парк с аттракционами. И всё это окружает трассу. Сузука – великолепный трек. Однако со временем он стал очень опасным.
Когда я впервые попробовал себя в одноимённой гонке, то даже немного испугался того, как же все быстро работают. Дело в том, что как только ты заезжаешь в боксы, передаёшь байк своему напарнику по команде, как тебя сразу уводят куда-то какие-то непонятные люди, которые сразу тебя раздевают. Ты даже не успеваешь понять что происходит. Они проводят тебя в глубь паддоков. Сначала ты видишь ледяные блоки, и думаешь: либо японцы хотят тебя убить, либо будут пытать. Но вместо этого ты понимаешь, что это всего лишь шок от холодного льда, который позволяет мускулам расслабиться. Удивительно то, что ты к этому очень быстро привыкаешь, и когда снова садишься на байк, то проехав полчаса начинаешь грезить об этих ледяных блоках. Желание настолько сильное, что его можно сравнить с желанием глотка воды в пустыне.
Пока ты отдыхаешь в глыбах льда, другая команда сушит твой костюм. Затем тебя отводят в небольшую медицинскую комнату и ставят капельницу с каким-то веществом для восстановления потерянной энергии. Когда ты впервые останавливаешься, ты думаешь, что впереди тебя ожидает целый час отдыха. Однако такое предположение, как оказалась, ошибочно. Тебя водят из одного помещения в другое, и всё строго по расписанию. И при таких обстоятельствах час пролетает незаметно.
Забавно, что когда ты на трассе, то час тянется как целая вечность, а когда ты в боксах, то не успеваешь оглянуться, как уже прошёл час.
В гонке “Suzuka” лучшая команда получает одиннадцатый стартовый номер, что означает 11=лучший + лучший. Поэтому мой с Колином номер был 11. Я был номером 1 в 500сс, а Эдвардс номером 1 в супербайке. Однако вторая лучшая команда получила не 22 номер (как это можно было предположить), а 4 (2+2=4). И я никогда не понимал этой системы. Для меня она остаётся загадкой.
В 2000 году HRC участвовала сразу тремя командами. Я и Колин, Даиджиро Като и Тору Укава, Тадаюки Окада и Шиничи Ито. Все мы были очень хорошими и конкурентоспособными командами. Первая десятка команд были официальными, а остальные дочерними.
Некоторые участники гонки новички и поэтому зачастую остаётся неизвестным какую траекторию они выберут на том или ином повороте. Они утомляют меня даже на тестах. На трассе почти полностью отсутствует безопасность. На Сузуке не проходит параллельная дорога, по которой могла бы проехать карета скорой помощи. Кроме того, это очень дорогая трасса. Один час тестов стоит как целый день на любой другой европейской трассе. Поэтому ты пытаешься откатать своё время без перерывов и на полную мощь, даже если перед тобой кто-то упал. А японские райдеры то и дело теряют контроль над своими байками, следовательно весь трек становится полностью "усыпанным" упавшими японскими гонщиками. Я пытался поговорить на эту тему с командой, но они ответили, что "такова Сузука, ничего не поделаешь".
Первый час гонки приближался к концу. Перед тем как Колин передал мне бразды правления Хондой меня отвели в сторону и дали пару указаний.
"Будь осторожен, так как большинство падений случается вначале второго часа" – пояснили мне.
"Хорошо, я не буду особо гнать и буду осторожен" – сказал я, на минуту представив трек в валяющихся мотоциклах и их наездников.
"И ещё одно – что бы не случилось не сдавайся и не слезай с байка! Даже если ты упадёшь и повредишь мотоцикл, пожалуйста, попробуй завести его в боксы" – велели мне.
И на то были причины. Это настолько долгая гонка, что всегда есть шанс в неё вернуться. В тот же год я увидел, как упал Изутцу, а потом героически толкал байк в боксы.
Спустя час Колин передал мне право вести VTR. На тот момент мы шли третьими. У меня сразу же появилось такое ощущение, что все едут как-то слишком уж медленно. Таким образом, всего за 5 кругов я вышел на первую позицию. А потом я упал, частично сломав рукоятку. Я заехал в боксы и команда поменяла тактику. Они дозаправили байк и сказали: "Когда ты вернёшься в гонку ты проедешь 27 кругов, так как теперь ты отстаешь на 4 или пять кругов. Ты должен наверстать упущенное."
Я откатал эти 27 кругов и потом меня сменил Колин. Через час мы шли восьмыми и у меня уже ни на что не хватало сил. После откатанного четвёртого часа я был готов упасть и лежать без движений, но мне это было недозволенно. Меня отвели в комнатку, где снова поставили капельницу. На мониторах я увидел какое-то оживление. Оказалось, что Колин потерпел сильную и неприятную аварию. Левая часть пластика VTR просто отсутствовала.
"Есть!!!" – вскрикнул я, даже не пытаясь скрыть свою радость. С таким-то падением Колина и повреждением байка мы несомненно должны были окончить гонку. Для нас это могло означать только одно – сход. Но Хонда захотели, чтобы мы продолжили гонку. Я их умалял, практически стоял на коленях в надежде, что они откажутся от своей затеи. И мне удалось их убедить, что лучше нам сдаться. Что мы и сделали. Поздно ночью мы отдыхали в отеле и натолкнулись на Ито.
"Вы же сейчас не собираетесь идти спать?" – спросил он. Он убедил нас прийти к ним на вечеринку в честь Като и Укавы выигравших гонку. Мы были настроены скептически. Мы не думали, что японцы знают как надо отрываться. Однако мы приняли их приглашение. Когда мы попали на эту вечеринку, мы были в ужасе. Они все были в стельку пьяные. Они состязались по распитию спиртных напитков. Двое парней брали наполненную до краёв кружку пива, и кто первым опустошал кружку до дна, тот и считался победителем. Проигравший же оставался на месте и соревновался уже со следующим. Эта сцена меня немного встревожила. Под столами у них стояли тазики - известно для каких целей.
На вечеринке также присутствовал Сете Жибернау и Кривье. Кривье приехал сюда участвовать в гонке на скутерах. Знаю, звучит очень странно и глупо, но в 1999 году он попросил у команды байк NSR500, на котором он стал чемпионом. Но взамен он должен был участвовать в гонке "Сузука" на скутерах. Ему пришлось на это пойти ради заполучения желаемого байка. Бедный парень! Ведь каждое утро, когда мы видели его на смешном скутере, мы то и дело заливались от смеха. Что касается Жибернау, то он приехал сюда в качестве запасного гонщика.
По своей дури я принял вызов состязаться в опустошении пивных кружек. Я первый раз в жизни так сильно напился. Я напивался всё больше и больше, в то время как остальные, в особенности японцы, чувствовали себя намного лучше и трезвее. Пару раз мы выходили на улицу чтобы немного освежиться. Потом я помню как на своих плечах тащил Укаву в надежде найти туалет. Также я помню Като. Ему было так плохо, что его рвало прямо на стол. А затем он отрубился и лежал лицом в собственной блевотине.
На вечеринке также оказался Нобору Уеда, Норик Абэ и Макото Тамада. Они не принимали участие в гонке, а просто приехали поддержать своих соотечественников. Самыми бесбашенными на вечеринке оказались Окада и Ито. Японцы явно перебрали, но позже к ним в роли перебравших присоединились и мы. Когда, наконец, настало время расходиться, мы не смогли найти нашего водителя. Альби отправился на его поиски, и нашёл его в кабинете, рвущего в какое-то ведро. Он был босой по неизвестным нам причинам (по правде говоря, мы у него так и не поинтересовались почему так вышло). В любом случае этот парень не был в состоянии вести машину. Мы начали искать кого-нибудь более трезвого. Им оказался Уеда. Он отвёз нас в отель. Я сразу же вырубился, как только вошел в номер. Как я узнал позже, Альби был тогда очень взволнован. Оказывается, он подумал, что я умер. Он пытался нащупать пульс, но у него так ничего и не вышло. В результате чуть позже он сам вырубился.
На следующее утро мы должны были отбывать в аэропорт. Уччио и Альби одели меня и посадили в автобус. Я чувствовал себя, мягко говоря, хреново, и не мог самостоятельно ходить. Но до того как сесть в автобус они на минутку оставили меня на улице, прислонив к автобусу. Когда они вернулись, то к их огромному удивлению на прежнем месте не было ни меня, ни автобуса. Оказалось, автобус отъехал, а я упал в клумбу, и за цветами меня не было видно. В течение нескольких минут они в панике пытались меня найти. Конечно, всё эту историю мне рассказали позже. Как Вы догадываетесь, ничего из вышесказанного я не помню. А из этого следует, что вечеринка удалась. Японцы действительно удивительный народ. Я не ожидал от них ничего подобного.
К сожалению, согласно моему контракту я должен был принять участие в восьмичасовой гонке в 2001 году. И я не мог от неё отказаться. Кроме того она проходила в не лучшие для меня времена (сразу после того как я финишировал только седьмым на Гран-при Германии). Так что во время небольшого отпуска я должен был лететь в Японию. Я буквально силком заставил себя сесть в самолёт. Ведь тогда я ещё не знал, что это будет переломный момент в моей карьере.
Моим напарником снова стал Колин Эдвардс. Сначала меня хотели поставить в пару с Даиджиро Като, но его шинниками были Данлоп, а моими Мишлен. Поэтому он вновь участвовал с Укавой, а я с Эдвардсом. И на этот раз Хонда выступила тремя заводскими командами: я и Колин под одиннадцатым номером, Даиджиро Като и Тору Укава – 33, Алекс Барруш и Окада – 4. На этот раз гонка была очень напряжённой. Я был совсем не в настроении для участия в ней. Я постоянно шёл вторым. Однако я ехал в 1,5 раза быстрее чем Колин, хотя наш VTR был идентичен байку на котором Эдвардс выступал в Супербайке. Когда Колин наблюдал за положением на мониторах и видел моё преимущество во времени, то постоянно говорил что-то вроде "чтоб этого итальяшку-мафиозио…". Думаю, что ему понравилось быть в паре с быстрым гонщиком, однако это ущемляло его чувство гордости.
Я поставил лучшее время на тестах – 2:0,75. После этого на гоночном круге я чувствовал себя уверенно и сразу же повёл борьбу с Хитоясу Изутцу на Кавасаки, и Юкио Кагаяма на Сузуки. Как только я обошёл их на прямой у меня возникли проблемы с тормозной ручкой, и вскоре последовал хай-сайд. Не успел я приземлиться, как услышал два удара один за другим. Оказалось, это упал Изутцу и Кагаяма. Они тоже "нахимичили" с тормозом и врезались в тот же самый отбойник. Мы втроём лежали в гравии, как ещё один гонщик словил хай-сайд. Теперь нас оказалось четверо. За нами приехал маленький грузовичок и отвёз в боксы. По пути в паддок Изутцу рассказал причину своего падения:
"Я наблюдал за тобой и заметил, что ты не собираешься тормозить. И я сказал себе, что тоже не притронусь к ручке тормоза, пока ты не затормозишь первым".
"Ну, ты и молодец!" – сказал я улыбаясь, подумав про себя: "Ну и глупцы же они".
При падении я повредил себе шею, однако я был в состоянии гонять дальше. В итоге в квалификации я показал второе время. В гонке я не хотел ехать последний восьмой час, который проходил уже почти вечером. Гонка заканчивается в 7 вечера, а в Японии темнеет уже после 18:00. Гоняться почти в темноте очень опасно. Джереми согласился и сказал: "Хорошо, последний час откатает Колин".
Старт гонки проходит довольно необычно. Ты стоишь за линей напротив байка, в то время как его придерживают стюарды. Ты ничего не слышишь пока зрители не начинают обратный отсчёт. После отсчёта ты со всех ног бежишь к байку, заводишь двигатель и стартуешь. Я хорошо стартовал и в конце часа передал байк Колину с десятисекундным лидерством над остальными. В итоге к четвёртому часу он растерял это лидерство и его темп был хуже моего на целых 30 секунд за час. Колин был явно не в форме, возможно из-за того, что тяжело переносит жару. Джереми тоже это заметил: "Похоже Техасский торнадо стал сегодня лёгким ветерком"
Но мне было не до смеха. Я совсем не хотел проигрывать. Я боялся, что в случае нашего проигрыша HRC заставит нас участвовать в гонке в следующем году, и пройти через этот кошмар ещё раз. Когда Колин передал мне байк я сказал себе "теперь я выберу тактику более позднего торможения и пойду на риск, так как это единственный способ выиграть, и следовательно не возвращаться сюда на следующий год".
Я несколько раз шёл на риск, и эти риски не прошли даром. После моего часа наше лидерство над Окадой составляло 15 секунд. Когда я передал байк Колину я похлопал его по плечу и сказал: "Тебе лучше держать заданного темпа и не переставать лидировать, так как я не хочу сюда больше возвращаться!" Далее фортуна повернулась ко мне лицом. Окада заехал в боксы, передал байк Баррушу и в это время команда стала менять покрышки. При смене шин байк должен находиться на нейтралке, но Барруш сделал ошибку, слишком рано переключившись на вторую скорость. В результате его ошибка стоила им 40 секунд.
Я хотел уже было расслабиться после откатанного часа, как ко мне подошёл механик:
"Мы же говорили тебе быть осторожным с байком и не выжимать из него всё возможное на седьмом часу гонки. Учитывая то, как ты ездил, нам ещё повезло, что ты не упал" – сказал он.
Его слова взволновали меня. Ведь меня действительно предупреждали об этом. С другой стороны я был одержим идеей победы, вот почему я так ехал.
"Чёрт, если сейчас сломается байк, то нам придётся приехать сюда на следующей год, и так до победного конца. Это же ужасно!" – подумал я.
Колин терял на круге по 3 секунды, так как стали появляться проблемы с байком. Однако ситуация была под контролем, и мы всё-таки выиграли благодаря ошибке Барруша. Мы оба были в экстазе. Мы обнялись и закричали: "Мы больше не вернёмся! Мы больше не вернёмся! Сузука больше не увидит нас здесь!" Мы так были рады что это была наша последняя гонка.
После гонки мы даже не стали устраивать вечеринку в честь победы. Я был абсолютно без сил. Хотя без сил – это мягко сказано. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы прийти в себя после гонки (хотя я естественно немного преувеличил), а мои руки болели до окончания гоночного сезона. Восьмичасовая гонка действительно является четырмя гонками в одной. Поэтому она сильно выматывает.
В этой гонке в 2001 году я действительно был очень быстр. Удача осталась со мной. В этой поездке я узнал сколько силы и выносливости скрывается во мне. В MotoGP дела шли не очень важно, но зато мне улыбнулась удача на гонке "Suzuka". Не знаю, что именно произошло, но после этой гонке я стал практически летать в 500сс. Этот год я закончил заполучением чемпионского титула – первым и последним в классе 500сс. Также это был первый титул, который я выиграл с Хондой. Затем ещё в 2002 и 2003 на четырёхтактной Honda RCV.
Все права на перевод защищены. Копирование и любое цитирование текста запрещено!
(c) Прудникова Анастасия
Купить книгу: http://www.amazon.co.uk/What-If-Had-Never-Tried/dp/1844138801
