Главы 1-2
Южная Африка. Уэлком (Welkom). 18 апреля 2004 года – день, который надолго останется в истории мотоспорта. Именно в этот день я впервые выиграл гонку на Ямахе. Также это была первая гонка в сезоне 2004. Тогда о моей победе никто и не думал, даже я.
Наверняка вы помните, как я подъехал к отбойникам, слез с байка, сел рядом с ним, обхватил ноги руками и склонил голову. Возможно, вам было интересно что же я делал в тот момент, возможно вы предполагали, что это был обычный всплеск эмоций и я плакал от того, что у меня камень свалился с плеч. На самом деле все было совсем не так. Я просто смеялся. Да-да, я смеялся потому что меня переполняло чувство гордости, счастья и облегчения.
«И всё-таки я был прав!» - подумал я про себя. Я не могу поверить. Я это сделал… вот это шоу!»
На одной из последних гонок, когда в паддоках то и дело обсуждали мой переход в Ямаху, один из моих друзей рассказал мне, как он нечаянно натолкнулся на Сете Жибернау (Sete Gibernau). Он смотрел видео, где показывали меня смеющегося. Тогда Сете уронил следующую фразу:
"Вот увидите, когда Росси пересядет на Ямаху, его байк будет кидать из стороны в сторону и в конце концов он упадет. Вот тогда ему будет не до смеха".
Когда мне рассказали эту историю, я и не подозревал, что смогу выиграть столько же гонок, сколько выиграл на Хонде, а именно 9. Но я был уверен в одном: мне всё же удастся открыть новую страницу в истории мотоспорта.
Вот почему гонка на гран-при ЮАР была для меня самой важной за всю карьеру. Это была первая гонка в которой я выступал за Ямаху. Я сражался с Бьяджи (Biaggi) до самого последнего поворота. Мне удалось доказать, что победа зависит не только от мотоцикла, но и во многом от самого гонщика.
Но обо всем по порядку.
Всё началось с тайной встречи на Ивисе (этот остров более известен как Ибица – прим. автора) в феврале 2003 года. Незадолго до этого я купил себе там дом. Зимой остров почти пустынный, таким образом, мой менеджер Жибо (Gibo) и я подумали, что Ивиса – самое подходящее место для встречи с директором команды Ямаха.
«Посмотрим, что он нам предложит" – сказал я Жибо. "В конце концов они вторых из крупные изготовителей мотоциклов во всем мире. Если Ямаха действительно заинтересована в нас, то мы просто обязаны их выслушать".
На самом деле я тогда вовсе не собирался покидать Хонду. По правде говоря, я больше не чувствовал себя комфортно выступая за Хонду, но и не впал в отчаяние, но оставить команду – это совсем другое дело. Тогда я даже не рассматривал возможность своего перехода.
Когда Дэвид Бривио (Davide Brivio), директор команды Ямаха, прилетел на встречу, я ещё спал. Жибо пришлось меня разбудить. Я быстренько принял душ, оделся и мы отправились в ресторан.
К тому времени я был хорошо знаком с Дэвидом, но у нас до сих пор не было деловых отношений. Я также ещё ни разу не обсуждал с ним мою возможность перехода в Ямаху. Но теперь я осознавал, что именно этот вопрос побудил его приехать сюда.
За завтраком мы говорили обо всём: и о самом острове, и о моём новом доме и даже о MotoGP. Тем не менее мы всё ходили вокруг да около и никак не могли приступить к обсуждению самого главного вопроса. В конце концов Бравио сказал: "Ты нам нужен!"
Я тотчас же замолчал. Конечно, я ждал, когда он это скажет, но его слова почему-то показались для меня странными и необычными.
Он продолжил: "Именно из-за тебя мы не можем победить Хонду. Пока ты выступаешь за них, мы не хотим их побеждать".
Бравио был со мной честен. Как мне позже стало известно, вся эта идея принадлежала только ему. Ямаха даже и не рассматривала такую возможность моего перехода.
Я ответил ему, что предложение меня заинтересовало. Тем самым я не хотел его разочаровывать, но в тоже время лишний раз обнадеживать.
Прошло несколько недель. Мы договорились о встрече в паддоках. Тем самым мы сильно рисковали и этот риск был обоснован. Если бы хоть кто-нибудь догадался о наших планах на будущее, то тогда наше возможное дальнейшее сотрудничество потерпело бы фиаско. Эта встреча уже не была столь секретной, также как и переговоры в Донингтоне и Брно.
В июле на гран-при Великобритании в городе Донингтон Хонда стала оказывать на нас давление.
"Ты должен сказать нам о своих планах на будущее уже в это воскресенье. Иначе на следующей гонке ты больше не сможешь участвовать в разработке и усовершенствовании байка" – заявил Накаяма (Nakajima).
Я не ожидал такого давления с его стороны. Тем не менее, это было то самое время, когда гонщики часто сменяют команды. Как для команд, так и для гонщиков было вполне нормально взвесить все за и против и оценить всю ситуацию.
В тот же уикенд мне всё же посчастливилось побывать в паддоках Ямахи. Всё было проведено в тайне ото всех. Мы договорились о встрече в полночь. Я одел свитер с капюшоном, чтобы никто не разглядел моего лица. Как только я пробрался в падок, дверь сразу же захлопнулась за моей спиной. Я снял капюшон и увидел Ичиро Йода (Ichiro Yoda), главного дизайнера М1. Он разрешил мне сесть на один из официальных байков Карлоса Чеки (Charlos Checa) участвующих в гонке.
Первое впечатление от байка не было столь уж хорошим. Могу точно сказать, что М1 2003 был на много слабее по сравнению с Хондой. Вокруг него было слишком много проводов, некоторые детали байка казались не на своем должном месте, даже положение гонщика было неправильным. Мне не пришлось заводить мотоцикл, чтобы понять, что всё в нем было далеко от совершенства, так как Хонда, как и Мери Поппинс, была во всем совершенна. Этот байк был скорее похож на уличный спорт-быйк, чем на гоночный.
Но что-то в этом байке зацепило меня. Мне действительно понравились некоторые детали байка, но они все были спрятаны за всей кучей ненужного оборудования.
Я заметил, что Ямаха уже использовала цифровой дисплей. В свою очередь у Хонды был маленький аналог датчика.
Йода заметил, что меня заинтересовала панель приборов. Он подошёл ко мне включил датчик и показал его различные функции. Честно говоря, у Хонды отсутствовали такие возможности.
"Здорово!" – сказал я.
"Мы сделали так, что если у тебя будет время перед гонкой, то ты можешь расслабиться и посмотреть по нему DVD" – сказал Йода с отрешённым лицом.
Сначала мы все молчали. Жибо, мой друг Учио (Uccio. Чьё настоящее имя Alessio Salucci) и я переглянулись и рассмеялись. Йода тоже к нам присоединился. Конечно же, это была шутка.
Именно этот эпизод говорит о том, что инженеры и все члены команды Ямахи умеют посмеяться. В Хонде же такое отношение было неприемлемым.
Всё это произвело на меня незабываемое впечатление.
Помимо Ямахи я также встретился с командой Дукати. Я подумал, что было бы здорово выступать за итальянскую команду. Но я чувствовал, что они не собирались прислушиваться к моему мнению и следовать моим советам так, как собиралась это делать Ямаха. Дукати пыталась навязать свои собственные идеи и решения проблем. Я же этого не хотел, осознавая, что отношения в этой команде не будут столь дружественными на которые я рассчитывал в Ямахе.
Приведу вам пример. Несколько месяцев назад я сидел в паддоках на гран-при ЮАР и наблюдал за Капиросси (Capirossi) по телевизору. Он выглядел, как будто пытался оседлать дикую лошадь, т.к. байк действительно просто бросало по всей трассе. Джереми Бёрджесс (Jeremy Burgess) подошёл ко мне, глянул на экран и сказал:
"Подумать только, их компьютер показывает, что байк в отличной форме!"
Вот почему я осознавал, что Ямаха подходила мне лучше всех.
По правде говоря, для этого была причина. В то время Ямаха находилась в более плаченой ситуации, чем Дукати. Им нужна была некая встряска. И помочь им мог я. К тому же Ямаха могла мне дать то, что я хотел больше всего – быть главным в разработке байка, главным инициатором всех идей.
И вот настала следующая гонка в Чехии, Брно. Все команды, с которыми я вел переговоры относительно моего перехода – и Хонда, и Дукати, и Ямаха – ждали моего ответа.
В Брно Жибо и я организовали ещё одну встречу с Бривио. Это опять была тайная встреча. В этот раз надо было выбрать место встречи, где нас точно никто не застукает. Мы подумали о клинике Mobile. Я был уверен, что мой друг доктор Коста (Dr.Costa) разрешит нам встретиться в клинике. Мы решили, что лучшим выходом из этой ситуации – проникнуть хотя бы на территорию госпиталя. Главное чтоб никакие детали наших переговоров не просочились в прессу.
Я. Жибо, Учио и Нэлло, мой близкий друг из детской "компашки", приехали туда на скутерах. Ворота были открыты. Двери тента оказались закрыты, но к счастью не заперты. Мы зашли в саму клинику. Тем временем подъехали ребята из Ямахи Джарвис и Бривио.
Все мы выглядели как любовники во время ночного рандеву.
"Кто это?" – тотчас спросил Джарвис показывая на Нэлло?
"Он мой друг" – сказал я. "Не волнуйся, он будет держать язык за зубами. Он не проболтается".
Нам всё же пришлось попросить Нэлло подождать на улице и постоять на шухере. Однако Нэлло не тот человек, чтоб стоять на стрёме. У него плохое зрение. Но у нас не было выбора.
"Я согласен сотрудничать с вами!" – сказал я.
Они недоверчиво переглянулись.
"Вы не ослышались! Я действительно согласен сотрудничать с вами!" – повторил я.
"Постой-ка! Ты имеешь в виду. Что готов в следующем году выступать за Ямаху? Мы не ослышались?" – медленно сказал Бривио.
"ДА" – сказал я снова.
"Ты говоришь, что хочешь выступать за Ямаху в 2003 году?" – снова спросил Бривио, произнося каждое слово отчётливо и медленно.
"Ну а зачем ещё я стою здесь с вами?" – ответил я.
Мы все молчали и не знали что сказать в течение нескольких минут. Точнее наше молчание длилось всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая вечность. Каждый из нас думал о чём-то своём, размышляя о сказанных мною словах. Наше молчание было прервано криком Нэлло:
"Сюда кто-то едет на скутерах" – тревожно прокричал он.
"Быстро! Прячемся!" – сказали мы одновременно. Мы все запаниковали, бегая по клинике в поисках подходящего места. Мы не могли уже убежать и спрятаться на улице. Иначе на нас подумали бы, что мы воры, убегающие с места преступления. Единственное место, где мы могли спрятаться, так это только под столом. Обычно сотрудники клиники Mobile хранят на этом столе кофе, печение, сахар и всё такое прочее.
Все мы залезли под стол. Вся эта картина выглядела нелепо. Я не знаю как на счёт других, но меня вся эта ситуация жутко забавляла. Я не столько думал о том, что нас могут поймать, сколько обо всей этой "нелепости".
Тем временем Нэлло убежал. Мы ещё немного посидели под столом и я сказал высоким голосом:
"Пацаны! А вам не кажется, что если сейчас кто-нибудь войдёт и увидит нас прячущихся под столом, какого чёрта мы им скажем?"
Жибо и Учио подумали, что это был логичный вопрос. Спрятаться всем под столом казалось хорошей идеей в то время, но, честно говоря, мы выглядели глупо: пятеро взрослых мужчин сидят чуть ли не друг на друге под крошечным столиком.
Трое из нас вылезли из-под стола и загородили стол, претворяясь, что о чём-то разговаривают. В то время как Джарвис и Бривио остались сидеть под столом.
Внезапно вошёл сторож.
"Всё в порядке?" – спросил он.
"Конечно. Всё в полном порядке" – ответили мы.
Он посмотрел на нас с ног до головы и осмотрел взглядом всё помещение.
"Тогда извините за беспокойство".
"До свидания" – ответили мы.
После его ухода мы приступили к обсуждению деловых вопросов. Я ещё не подписал контракт. В этом пока не было необходимости. Но решение я уже принял, и пути назад не было. После недолгих переговоров все постепенно стали разъезжаться.
Кстати, сотрудники клиники так и не узнали, что мы незаконно проникли к ним ночью. Точнее они не знали об этом до сих пор, но теперь они, боюсь, узнают об этом.
К концу сентября на меня опять стали давить. Хонда требовала, чтоб я возобновил контракт. Конечно, я уже заключил сделку с Ямахой. Но только на словах. Нам ещё предстояло обсудить детали, и какой я представляю новую команду Ямахи, потому что я очень хотел, чтобы Джереми и остальные члены команды присоединились к новому для меня составу.
Но я пока ещё не хотел никому говорить о моём решении, вызвав тем самым бурю возмущений. Мне еще предстояло дать свой отказ о сотрудничестве с Дукати, а мне нужно было время, чтобы морально подготовиться. Я также не хотел портить отношения с Хондой, т.к. мы были в шаге от очередного титула, как в командном зачёте, так и в личном. К чему было портить праздник?
В то время напряжение было столь высоко, что я не мог трезво мыслить.
В принципе, когда Накаяма стал на меня давить, он был прав со своей стороны. Вскоре я осознал, что пришло время поговорить с Джереми и моей командой.
Я созвал их всех вместе в паддоках. Когда меня вновь посетила мысль о моём уходе, я осознал на сколько для меня важно переманить Джереми в новую команду.
По правде говоря, я даже и не думал, что Джереми может меня подвести, потому, что когда впервые стали появляться слухи о моём переходе в другую команду. Джереми говорил:
"Если ты соберёшься уйти из Хонды, ты только скажи мне, и я уйду с тобой. Мне всё равно есть ли у них для меня работа или нет. Я найду чем заняться. Я даже согласен мыть обтекатели".
Но я думаю, что Джереми, как и многие другие, на самом деле не верил, что я могу покинуть Хонду. Но чем больше проходило времени после первых слухов, тем больше Джереми пускал шутки по этому поводу. Я помню, когда ходили слухи о моих переговорах с Дукати (что было правдой), он подошёл ко мне и сказал: "Помни! Я люблю Италию, итальянских женщин и тортеллини (разновидность пельменей – прим. авт.)".
Я ценил его шутки, потому что думал, что он действительно будет со мной.
И так, я созвал всю команду в паддоках. Я хотел сообщить о моём решении сразу всем членам команды, потому, что Джереми всегда говорил мне, что наша команда так хорошо работает на нас, потому что мы были сплочёнными. И так, я начал:
"Я рассматриваю возможность своего перехода в Ямаху. И для меня было бы очень важно видеть всех вас в новой команде".
Никто не вымолвил ни слова.
"Я не шучу. Это действительно так!"
Все были в шоке. Джереми тоже не сказал ни слова, но выражение его лица говорило о многом.
"Извините. Я не хотел на вас давить. Но мне просто необходимо узнать ваш ответ до следующей гонки".
У них оставалось совсем немного времени принять решение, всего около 10 дней. Но и у меня самого больше не было времени на раздумье.
Тем временем Жибо стал объяснять представителям Ямахи, на сколько необходимо было принять Джереми и механиков в команду.
Когда я прилетел на следующую гонку в Мотеги, на столе ужу лежал контракт от Хонды. Накаяма сказал: "Если ты не подпишешь его и в этот раз, то это будет означать, что ты не хочешь сотрудничать с нами в следующем сезоне".
"Спасибо" – сказал я. "Я прочту его у себя в номере".
Я пошёл искать Джереми. Пришло время услышать ответ.
Я заметил по поведению ребят, что они даже и не думали о своём переходе вместе со мной. Что касается Джереми, мне казалось, что он избегал меня. Я подождал ещё денёк, но он по-прежнему старался меня избегать. У меня больше не оставалось времени ждать. Воскресным вечером я подошёл к нему и поставил вопрос ребром:
"Ну? Что ты решил?" – спросил я.
Джереми знал, что я имел в виду.
"Я очень сожалею, мы все сожалеем. Но мы решили остаться".
Для меня это был удар. Ужасное потрясение. Я не мог поверить, что моя команда не хочет уйти вслед за мной. Но особенно меня расстроил Джереми.
Я почувствовал, что веду бой сразу на двух фронтах. Мне пришлось убеждать Ямаху на сколько для меня важна моя команда и мне пришлось убеждать Джереми и остальных перейти в Ямаху вместе со мной.
Вскоре, Джереми объяснил мне его отказ. Таким образом, он и остальные члены команды хотели изменить моё решение. Тем самым перед ними не стоял бы выбор, и им проще всего было бы остаться в Хонде.
Когда я стал рассказывать Джереми о Ямахе, я осознал, с какой дилеммой столкнулась команда. Они не хотели переходить в более слабую Ямаху, но и не хотели оставаться без меня в Хонде. Я узнал, что руководство Хонды хотело, в случае моего ухода, чтобы Джереми работал с Ники Хейденом (Nicky Hayden).
Та ночь была ужасной. Хонда дала мне ещё пару часов на размышление. Я не знал что мне делать. Мой главный инженер не захотел переходить со мной. Таким образом, я остался совсем один. Я не видел выхода из сложившийся ситуации. Я решил созвать ещё одну встречу с Ямахой в специально заказанном номере отеля. Они даже привели с собой представителя Ямахи мистера Китагаву (Kitagawa). Я рассказал им о встречи с Джереми и объяснил, что ни он, ни моя команда не хотят уходить вслед за мной. Потом я порасспрашивал их о некоторых технических аспектах.
Внезапно, в середине нашей беседы Китагава уснул. ПРОСТО ВЗЯЛ, И УСНУЛ.
"Какого чёрта?" – подумал я. "Мы обсуждаем наше будущее, говорим об очень важных вещах как для меня, таки для них, а он, блин, взял и уснул?!"
Я начал паниковать при виде спящего Китагавы. На карте стояло моё будущее! Фурусава (Furusawa) пытался меня убедить принять их предложение. А тут этот спящий человек…
Вскоре я узнал, что все японцы очень рано ложатся спать, но зато очень рано встают. Как раз когда мы решали наше будущее, было уже поздно. Но тогда я ещё не знал этого о японцах, и поэтому вся эта ситуация со спящим Китагавой привела меня в бешенство. Но я не сказал об этом ни слова.
Когда я возвращался в свой номер, я принял решение перейти в Ямаху, даже если Джереми не уйдет вслед за мной.
"Здесь то всё и закончится!" – подумал я. "Именно на этом мы поставим точку. Я брошу всё и перейду в Ямаху, хоть и без Джереми. Я должен научиться обходиться без его помощи. Я всё пойму". Такое я принял решение. На этот раз уже окончательное и бесповоротное.
После гонки в Мотеги я столкнулся с Джереми и отвёл его в сторону чтобы сказать следующие слова:
"Я перехожу в Ямаху один, и без вашей поддержки. Мне очень жаль!"
Я думаю смысл этих слов не оставил места для объяснения. Возможно, я был слишком жёстким, говоря такое, но не смог найти других слов. Этими словами я выразил все переполнявшие меня эмоции: это было и разочарование, и боль, и злость.
Таким образом, я заставил Джереми засомневаться в его решении.
На гран-при Японии мы выиграли и гонку, и очередной титул. После гонки ко мне подошёл Джереми и сказал, что хотел бы поговорить с командой Ямахи.
"Здорово!" – сказал я с облегчением. "Я специально для тебя устою с ними встречу".
Но Джереми вскоре улетел в Австралию, а я пока не собирался лететь в Сидней, т.к. мне ещё предстояло на следующий день подписать контракт с Ямахой.
Ночью того же дня я отправился с друзьями отмечать свой титул чемпиона. Мы праздновали до 5 утра. Когда я проснулся, то понял. Что я проспал и опаздываю на встречу. Я попытался встать, но не смог. Я действительно пытался, но опять уснул.
В итоге я очень сильно опоздал на встречу с представителями Ямахи. Они ждали меня в номере отеля, и чем больше они находились в ожидании, тем больше волновались. Они знали, что мне надо лететь в Сидней и поскольку время шло, они стали думать, что я не приду. Что я их просто обманул. Но внезапно появился я. Весь взъерошенный и запыхавшийся. За печах у меня висел рюкзак, а позади был багаж.
"Вот и я!" – прокричал я, ворвавшись в номер. "У меня только 15 минут. Так что приступим, а то я опоздаю на самолёт!"
Они посмотрели на меня недоумевая.
"Такс, посмотрим контракт… что у нас тут? … Ага… замечательно!" – сказал я просматривая контракт. "Я со всем согласен".
Таким образом, я подписал один из самых важных контрактов в моей жизни. Таким же способом, как я делаю большинство вещей – всё в последнюю минуту. Как вы можете видеть, я всегда опаздываю. Это один из моих самых больших недостатков. Я концентрируюсь только тогда, когда время поджимает, и я должен торопиться.
Прежде чем я подписал контракт, я сообщил представителям Ямахи о том, что Джереми присоединится к нам, и он хочет встретиться с ними.
В воскресенье на кануне гонки Джереми подписал контракт. Ночью того же дня мы собрали всех механиков, которые также встретились по отдельности с представителями Ямахи. Некоторые из них подписали контракт неделей позже в Валенсии. Единственными, кто не перешёл в Ямаху, были Дики (Dikie) и Питер (Peter). Им пришлось остаться в Хонде, потому, что им просто не хватило места в новой команде. Удивительно, как быстро всё может измениться. Ещё вчера ты был совсем один, а сегодня все тебя поддерживают, и в Ямахе даже не хватило места на всех желающих вновь сотрудничать со мной.
Хонда и я договорились сделать моё решение достоянием общественности на пресс-конференции после заключительной гонки в Валенсии.
В субботу я натолкнулся в паддоках на Жибернау.
"Слышал, завтра состоится твоя пресс-конференция" – сказал он.
"Да, но только после гонки" – ответил я.
"На ней ты скажешь, что решил остаться в Хонде, да?" – спросил он.
"Вообще-то нет. Я перехожу в Ямаху".
Я видел как загорелись его глаза. Сначала он удивился, но потом обрадовался. Держу пари, что он, сперва, прикинул всю ситуацию. И только потом понял, что мой переход будет ему только на руку.
Спустя несколько дней я сфотографировался в обнимку с RC211V. Я хотел попрощаться с моим байком потому, что завтра будет наша последняя совместная гонка. Оставить RC211V было больнее всего. Теперь я знаю, что причиной моего долгого колебания была моя привязанность к этому байку.
Все права на перевод защищены. Копирование и любое цитирование текста запрещено!
(c) Прудникова Анастасия
Купить книгу: http://www.amazon.co.uk/What-If-Had-Never-Tried/dp/1844138801
